06
Июн

Эбигейл Гибс // Избранница Тьмы. Ужин с вампиром Глава 2. Виолет

Рубрика: Тёмная госпожа. Ужин с вампиром     Комментарии: 0

the dark heroine - prisoner

Вернуться на Главу 1. Виолет

Мы летели через улицу с сумасшедшей скоростью, стремительно отрываясь от места кровавой  расправы. Я была рада смене декораций, ведь я не видела ничего более ужасного и жестокого даже в самом жутком хоррере. Каспар железной хваткой стискивал моё запястье, парализуя движение не только моей руки, но и крови в венах. Его пальцы так глубоко и остро впивались мне в руку, что под ними рвалась моя тонкая кожа, капли крови и лимфы стекали вниз, сливаясь с утренней росой и оседая на асфальте. От резких движений в этой бешенной гонке, надорванная кожа запястья съезжала по кости как перчатка. Я морщилась от боли (которую, к счастью, немного притупляли холод и онемение от слишком сильного сжатия). Я терпела из последних сил, стараясь игнорировать эту пытку, не желая доставлять ему удовольствие своей слабостью и стонами.

Мы лавировали между аллеями: Каспар со мной впереди, за нами остальные. Он вёл нас вниз по дороге, о существовании которой я даже не подозревала. Совсем близко выли сирены полицейских машин, в переулках бешено плясали отблески синих полицейских мигалок. Я дрожала от волнения, мечтая, что бы нас нашли эти нерадивые стражи порядка, которые проспали чудовищный кровавый пир в самом сердце Лондона. Похоже, несколько полицейских машин всё-таки преградили нам путь.

— Чёртовы копы! – прорычал Каспар. – Ждём здесь! – гаркнул он своим бледным приятелям. Потом швырнул меня вперёд, и я врезалась в грудь одному из вставших перед нами парней. – Фабиан, ну-ка, присмотри за девочкой. – Приказал он понижая голос.

Второй раз за эту ночь я влетела в жесткое и холодное нечто. Это не было похоже на столкновение с человеком и, уж точно, трудно это назвать объятиями горячего парня. Я отскочила от Фабиана, как резиновый мяч от стены. Меня будто обожгло или ударило током – я кувырком летела в сточную канаву рядом с тротуаром. Но, за пару мгновений до падения, я повисла на правой руке, которую бледный едва не вырвал из моего тела, дёрнув меня на себя.

— А вот падать – не надо! – услышала я над собой мягкий мелодичный голос. Небесно-синие глаза на улыбающемся лице снисходительно скользнули по моей фигурке, неловко ищущей опору. Теперь, глядя на него в упор, я была уверена, что это именно он приземлился возле меня на Трафальгарской площади. На мой пытливый взгляд он ответил лишь искрой задора в суженном зрачке.

Второй раз я ощутила, как затрепетали клетки моего тела. На крошечный, такой смехотворно крошечный миг, я залюбовалась им, в ореоле огненных, небрежно обрамляющих бледное лицо локонов; глубоко расстегнутый ворот рубахи слегка обнажал его красивый мускулистый торс…

Но пятна крови на его рубашке привели меня в чувство. Я ужаснулась собственных мыслей и ещё больше ужаснулась мысли о том, что он знает, о ЧЁМ я только что думала. Я отчаянно дернула свою израненную руку, и она выскользнула из его пальцев, оставив на них несколько капель моей крови.

– Я – Фабиан, – представился он и крепко пожал всё ту же мою измученную руку. Ощутив спадающее вокруг напряжение, я хотела снова вырвать свою руку и попытаться бежать в сторону полицейского эскорта, но он продолжал крепко пожимать её своими каменно-холодными пальцами.

– Мы не хотим делать тебе больно. Но ты можешь нас заставить. – нахмурившись, предупредительным голосом, сказал он мне с видом врача,  приструнившего капризного ребёнка. Я ощутила, как четыре других парня настороженно обступили меня сзади, отрезая меня от всякой надежды на бегство. Я молилась, чтобы Каспар задержался как можно дольше – быть может, полиция, наконец, свернёт и в этот проулок, и найдет нас здесь.

– И запомни, если я говорю что-то, это надо выполнять! – сурово прошептал он мне, приблизившись к моему лицу и медленно высвобождая мою руку из своих хватких пальцев.

–  Ты мне не папочка, чтоб я тебя слушалась! Я тебе не ребёнок! – неожиданно для самой себя выпалила я, пытаясь тянуть время и нервно растирая занемевшее запястье.

– Да? А сколько же тебе лет, малышка? – издевательским тоном спросил Фабиан, построив бровки домиком, и подчеркнуто наклоняясь сверху вниз.

– Се-семнадцать – пробормотала я автоматически и закусила губу.

– А я и не знал, что в семнадцать всё ещё носят такие короткие платья в наши дни! – надменно-ироничный голос, слегка позади меня, подстегнул меня, как плеть.

Каспар стоял в двух шагах от нас с руками в карманах, подпирая фонарь, как уличный мальчишка. Он обстреливал меня своим наглым, порицающе-смеющимся взглядом. Я готова была провалиться в преисподнюю от раздирающего меня смущения, краснея до кончиков волос. Я попыталась как можно ниже натянуть на себе ветровку, восполняя недостающую длину чертова платьица, но, увы, это не привело к желаемым результатам, – только зря сломала ноготь на большом пальце левой руки.

– Не стоит краснеть напрасно, деточка, это дисгармонирует с твоими фиолетовыми глазами. – Проникновенно произнес он, и на его лице расцвела жёсткая, но всё же ослепительная ухмылка.

Меня передёрнуло от упоминания о моих глазах – из-за их странной синевы меня назвали этим дурацким именем! Что ж, чудный повод для насмешек. Будучи обладательницей ненормальных глаз, соответствующего имени и учитывая мою повёрнутость на вегетарианстве, я чувствовала себя достаточно неуверенно, чтобы защищаться от издевательств в обществе убийц-кровопийц. Я несколько раз открыла и закрыла рот, не в силах что-либо ответить. Как только я отвела свой смущенный взгляд, с лица Каспара мгновенно сползла высокомерная усмешка.

– Пошли. – Сухо скомандовал он.

Остальные парни уже скрылись, поглощенные темнотой аллеи, когда меня резко швырнули на боковую дорожку.  Я приземлилась возле мусорных баков, ошеломленно озираясь вокруг. Единственный источник света пробивался из окон захудалого бара, зажатого дальше по проулку между пожарной лестницей мрачного здания и переполненным мусорным контейнером. Едва дыша от волнения, я попыталась встать на ноги, но не успела я перевести дух, как одна рука Каспара зажала мой рот, а вторая рванула меня на себя. Целиком и полностью подчиняясь его воле, я ощущала себя бессильной тряпичной куклой, т.к. он словно и не чувствовал ни моего веса, ни размеров моего тела, ни закона гравитации. Сложно сказать: меня волокли или, от толчка, я летела по переулку. Мои бедные, замерзшие ноги были избиты об асфальт и мощение площади, а теперь ещё и перепачканы грязью зловонной улочки.

Как только мы зашли за угол в самом конце аллеи, тьма осветилась безумными синими отблесками, пляшущими на кирпичной стене. Наше внезапное появление насмерть перепугало местного бомжа, он отскочил от нас, как от приведения, и пустился наутек, изрыгая смачные матерные проклятия, от которых я снова покраснела до кончиков ногтей. Его недовольное, громкое бормотание заглушал нарастающий вой сирен. Всего в нескольких улочках от нас, похоже, собирались все полицейские машины Лондона.

– Придется тебе бежать быстрее. – Каспар снова схватил меня за запястье и дернул на себя. В его голосе не было ни намёка на панику, но каждая черта лица сообщала, что он уже не уверен в счастливом (для себя) исходе этой истории. Воспользовавшись его секундной заминкой, я отскочила от него и завопила, что было сил:

– Да ты, мать твою, больной на всю голову! С чего это я побегу быстрее ради тебя?! Ты – грёбаный убийца! – слова слетали с моих уст неудержимым потоком. В моей крови забурлил адреналин, расщепляя страх и открывая второе дыхание.

Его глаза опасно сощурились, протыкая меня насквозь и теряя своё благородное изумрудное сияние.

– Я не убийца. – Сказал он, надвигаясь на меня, как коршун на цыплёнка. Он не повысил голос, он даже не изменил свой тон, но по мне побежали стайки мурашки, а каждый волосок на теле встал дыбом.

– Тогда кто ты такой и какого черта ты натворил на площади? – хриплым голосом, не сбавляя напора, прошипела я.

Мои слова повисли в воздухе – никто не удостоил меня ответом. Вместо этого, Каспар обхватил мою талию и, ныряя с аллеи на аллею, мчался, всё дальше и дальше унося меня от призрачной надежды на спасение. Я слышала, как всего в улице от нас полицейское оцепление шерстило проулки, но, из раза в раз, мы ускользали у них из под носа.

«Лучше для них…» – подумала я, вспоминая, на что способны мои похитители. – «Нет никакой гарантии, что полиция способна справится с этими невменяемыми фриками!»

Лондон оживал. Каждый чёрный квадрат окна отражал цианово-голубые мигающие огни. Полиция наступала на город, окружая его защитным кольцом.

— Шевелесь! – шикнул на меня Каспар, дергая за рукав куртки.

— Да не могу я! – пронзительно закричала я, стараясь произвести как можно больше шума. Я, действительно, не могла бежать быстрее. Мой левый бок, под рёбрами, раздирала острая колющая боль, дыхание стало частым и прерывистым, я свистела и скрипела, как старая телега на бездорожье.

— Заткнись! – скомандовал он ледяным тоном.

— Я не мо… я не мо-гу дыш… ать… — Я задыхалась. От ветра, холода и боли, слёзы срывались с моих ресниц, и я смахивала их украдкой со щёк. – Я сейчас в обморок упаду, или умру. – Надрывно выпалила я.

Да что ты? Какая потеря! – прошептал мне Каспар тоном заговорщика, издевательски закатывая глаза.

— Я не подписывалась на эту гонку! – пыталась сопротивляться я, обессилено оседая и пытаясь растереть колени ладонями. «Если ему плевать, останусь ли я жива, зачем столько усилий? Он мог прикончить меня одним пальцем и раствориться в воздухе…» – пронеслось в моей голове.

— Теперь, ты – моя сообщница, так что советую поторапливаться, деточка. Другого шанса остаться в живых у тебя не будет! – он снова схватил меня за шиворот, подталкивая вперёд. – Бегом!

Я не могла сдвинуться с места, я отчаянно растирала грудную клетку – внутри всё горело огнём, губы пересохли, во рту вкус крови и железа, сердце бьётся, как раненая птичка, пытаясь выскочить из груди… Но я всё же выдавила из себя:

— Я не твоя сообщница и не деточка тебе! Меня зовут Виолет!

Он схватил меня в охапку и, с силой, пригвоздил к стене. Его пальцы сжались на моей хрупкой шейке, мои босые ноги слегка оторвались от асфальта. Я почувствовала, как затрепетала моя сонная артерия, как бешено приливает кровь к моему лицу…

— Приятно познакомиться, грёбанный принц к твоим услугам! – гаркнул он, надвигаясь на меня всем телом; его волшебно-зелёные глаза вспыхнули свирепым огнём, а пальцы ещё сильнее стиснули моё горло.

Мои глаза расширились до предела. Он продолжал затягивать свою каменную хватку. Я закрыла глаза, чтобы не видеть его, искаженное яростью, лицо, и поморщилась от проникающего в меня запаха крови, которым он был пропитан насквозь. Перед моими глазами стояла площадь, залитая кровью и тридцать растерзанных мужских тел…

Его холодная щека прижалась к моей щеке. От этого прикосновения меня пробила холодная дрожь, а на лбу выступила испарина. Я ощутила, как расслабляются мышцы внизу моего тело и мне стало кристально понятно выражение «наложить в штаны».

— Я могу переломить твою симпатичную шейку щелчком пальцев и гораздо скорее, чем ты издашь хоть единый писк. Если у нас всё так серьёзно с моралью, делай, что тебе говорят. Ты же понимаешь, что полиция нас не остановит, не так ли? Их невинные жертвы будут на твоей совести, деточка!

Он четко и ясно, полушёпотом, произносил каждое слово, потом, сделал паузу и, стиснув мои щёки пальцами, заставляя открыть глаза и посмотреть на него, он произнёс: «Хорошо меня поняла?!»

Не в силах выдавить из себя и звук, я согласно моргнула в ответ.

— Вот и умница! – Он отодрал меня от стены так же резко, как и влепил в неё, крепко накрепко держа меня за руку. Я едва удерживалась на ватных ногах. Как не странно, мой мозг вцепился в слово «принц», пытаясь решить логически, что бы это, черт подери, могло значить.

Он снова поволок меня за собой, я отчаянно пыталась следовать за ним – злить его снова, определенно, мне не хотелось. Смахивая с глаз выступившие слёзы, я оторвала взгляд от асфальта и окинула взглядом пространство. В конце улочки, по которой мы мчались с нечеловеческой скоростью, бежал мужчина. Его светло-бежевый деловой костюм выглядел весьма экстравагантно на фоне грязных переулков и местных неряшливых забегаловок. Замедляя свой бег, он таращился на нас во все глаза.

Он потрясённо схватился за голову. Я тоже изумленно вдохнула – я знала его! Он работал с моим отцом, точнее на моего отца!

Он сделал несколько нерешительных шагов вперёд, не отрывая от меня глаз. На миг мы встретились с ним взглядом, но он тут же отвернулся, попятился и, как только из-за угла показались несколько мужчин и женщин в полицейской форме, он махнул рукой, подзывая их к себе. Они затормозили возле нас и встали как в копанные. Я видела, как бешенный огонь страха пляшет в их глазах. Каспар отступил на шаг, загребая меня в охапку и окидывая их холодным, властным взглядом. Полицейские не шевельнулись, глядя на нас как завороженные. Мне казалось, он на две головы выше каждого из этих людей, помощь которых была единственным моим спасением.

Каспар глубоко вдохнул и расправил плечи. Я ощутила, как наполнились его лёгкие, а грудная клетка расправилась и расширилась, как раскрытые крылья. Я собралась с силами и дёрнулась, пытаясь вырваться из его, теснящих меня, объятий. Я дралась и вырывалась, пинала его ногами и кричала о помощи. Он заломил мне руку за спину, и я взвыла от боли. Затем, он обхватил мою талию рукой и, крепко прижав к себе, поволок за собой.

— Слишком медленно! – зарычал он мне в ухо. А, затем, перекинул через плечо и ринулся вперёд.

Ещё несколько минут я пыталась колотить руками по его спине, упираясь коленями в его рёбра, точнее, в железную плиту его грудных мышц. Он, казалось, даже не заметил моих телодвижений. Через мгновение, всё поплыло у меня перед глазами. Толпа полицейских растворилась и исчезла из переулка, впрочем, я не была уверена, что это всё ещё тот самый переулок…

Моё сердце сжалось, а из груди вырвался стон отчаянья: почему они не пытались остановить нас?! Он был прав, полиции не по силам справиться даже с одним из них

Через несколько минут хаос полицейской возни стих. Мы летели по чистым улицам предрассветного Лондона. Я боялась, что, от скорости, моя голова просто оторвётся от тела. Закрыв глаза и стараясь выровнять дыхание, я вжимала голову в плечи и старалась прижаться как можно плотнее к несущей меня спине.

Ещё через минуту мы остановились. Каспар стащил меня со своего плеча, и я ощутила под своими израненными ступнями его обувь. Мы стояли между двумя роскошными авто. Чёрными. Полностью затонированными. Абсолютно идентичными. Даже номера отличались только единственной цифрой. Внутреннее чутьё подсказывало мне, что одна из этих машин принадлежит моему «тюремщику».

«Да кто эти люди, черт подери?!» — Исступленно думала я. — «Это всё попахивает мафией… Но почему полиция расступилась перед ними?! Бледные красавцы-кровососы, сказочно богатые, которым позволено всё… даже массовое убийство в сердце Англии сходит им с рук…»

Я нервно сглотнула, отгоняя от себя пустые мысли и пытаясь вернуться в «здесь и сейчас». Откуда-то издалека снова донёсся звук полицейской сирены. Кто-то сзади поднял меня и, словно чемодан, задвинул на заднее сидение одного из автомобилей, плюхнувшись рядом. Когда незнакомец закрывал дверь, я встретилась с ним взглядом. В его красивых глазах меня опалил тот же изумрудный огонь, что и в глазах Каспара. Он добродушно усмехнулся, а меня пробила дрожь, и я неловко отвела взгляд. Каспар и Фабиан сели вперёд, Каспар – на место водителя.

— Пристегнись. – сказал мне сидящий рядом со мной бледнокожий.

Я проигнорировала его рекомендацию, сидя неподвижно, как дерево и скрестив руки на груди. Он раздраженно пристегнул меня к сидению.

— Урод! – процедила я, не поворачиваясь в его сторону.

Парень снова добродушно усмехнулся:

— Я – Каин, младший брат. – Он кивнул в сторону водительского сидения, игнорируя мой выпад. – Так как, ты сказала, тебя зовут? – Обратился он ко мне, любезно улыбаясь.

— Виолет. Ли. – пробубнила я, понимая, то пререкаться дальше бессмысленно.

На этом наша милая беседа была окончена. Я отвернулась к окну. Мимо нас неслись полицейские машины. Я приникла лицом к стеклу, жадно впиваясь в лица полисменов; мой желудок тревожно сжимался – во мне продолжала теплиться надежда. В проезжающей мимо машине, на какой-то миг, офицер посмотрел мне прямо в глаза. Моё лицо перекосила немая мольба о помощи, но полицейский отвернулся, словно и я, и вся эта роскошная тачка были прозрачней воздуха. Вспомнив толпу полицейских в переулке, уткнувшуюся в нас, я усомнилась, не перешла ли я ещё в мир призраков и приведений.

Мы покидали чертог Лондона. Затор на нашей полосе постепенно рассосался. Прямо пропорционально уменьшающемуся количеству авто на дороге, возрастала наша скорость. Я устало скользнула взглядом по стрелке спидометра – она медленно, но верно росла, рвалась достичь 200.

Я ощутила, как противно подёргивается моё левое нижнее веко. Желудок просто выворачивало от боли. Я чувствовала себя тотально разбитой – клетки тела дрожали и обрывались от усталости, голова невыносимо болела и гудела, словно мой череп раздробили бейсбольной битой. Моё зрение теряло фокусировку. Я растёрла пальцами виски и попыталась размять затылок. Мне стало немного легче.

 Я забилась в угол, вдавливаясь спиной в мягкое кожаное сидение и поставив на его край избитые босые ступни; подтянув колени к груди, я опустила голову и прижалась щекой к холодному стеклу.

Машина шла мягко и стремительно, словно плыла – никакой тряски, только приятный, ровный тихий шум. В салоне словно никого не было – я не слышала даже их дыхания – только неровное биение своего собственного сердца, свои судорожные выдохи и сбивчивые вдохи. Меня стало укачивать, точнее, это было похоже на слабый наркоз – веки непреодолимо смыкались, меня клонило в сон, и не было никаких сил с этим бороться.

Я не желала даже думать, что будет со мной, если я усну или когда проснусь…, если проснусь вообще. Во мне бурлили мириады чувств и обрывков мыслей, то пронзая меня беспокойством, то повергая в пустоту и забвение. В этом потоке ощущений, решений, адской усталости, противоречий, надежд, жалости к себе и отчаянья, я отыскала ту свою часть, которая, единственная, способна хладнокровно и беспристрастно оценить всё, что произошло со мной этой кошмарной ночью. Моё тело было на грани обморока, но моё сознание продолжало пульсировать и искать опору внутри самоё себя, прокладывая мост между моей вчерашней жизнью и моим чудовищным и таким туманным настоящим…

Я собралась с последними силами, чтобы прочесть список сухих фактов, который мозг выстукивал молоточками прямо у меня в голове:

— Я стала свидетелем массового убийства;

— Меня похитили 6 парней, с которыми не справится и целое войско полицейских;

— Они не планируют убивать меня, пока…

— Я понятия не имею, куда меня везут;

— Возможно, родители до сих пор не обнаружили моё отсутствие;

— Мой телефон отключен и даже если мне удастся его включить, загасив приветственную мелодию, нет уверенности, что удастся кому-то позвонить – похоже, у них есть прибор, который гасит сигнал спутника.

В моей голове пронеслось, что можно попробовать открыть дверь и выпрыгнуть из машины. В этот момент я услышала, как элегантно щёлкнула центральная блокировка дверей. В моём горле стоял ком, сухие рыдания терзали обессиленную, рвущуюся вон из тела душу.

Я прекрасно понимала, что на такой скорости, в таком состоянии, выпрыгивать из машины – самоубийство. Я не могла смириться с их властью и контролем над моей маленькой, совершенно непримечательной до этого дня, жизнью – они слышат каждую мою мысль раньше, чем я её осознаю, или даже раньше, чем я её подумаю…

На сверхскоростях, мы скользили по завитку автострады М25, оставляя позади мой любимый-любимый город. Урбанистический пейзаж постепенно сменялся полями, пересеянными случайными городишками и маленькими посёлками.

Когда мы въехали в графство Кент, я подумала, что они направляются в порт Дувр, откуда можно добраться железнодорожным паромом во Францию. Снова зажглась искра надежды – у них нет никаких шансов вывезти меня из страны! И снова погасла – мы взяли направление на Рочестер*.

Сон больше не ловил меня в свои сети. Всё тело изнывало от боли, стресса, голода и истощающей усталости от этой дьявольской, бессонной, очень холодной ночи. Всё во мне ныло и стонало. Ком в горле провалился на дно пустого желудка и по щекам полились потоки застрявших, сдерживаемых уже несколько часов, слёз. Приподняв, на секунду, мутные, заплаканные  глаза, я уперлась в глаза Каспара в зеркале заднего вида. Его взгляд ничего не выражал, но что-то во мне ёкнуло, словно в склепе этого жесткого, ледяного образа всё ещё таится трепещущее, живое сердце.

Мне на плечо легла чья-то рука. Я вздрогнула от неожиданности и обернулась. Каин ободряюще улыбнулся мне. Он совсем не был похож на убийцу. Он был похож на ребёнка. Его сострадательный жест только усилил поток слёз, а нарастающая во мне симпатия к моим похитителям, только расширяла между нами пропасть. Вопреки желанию разрыдаться на его плече, я стряхнула его пальцы с плеча и укрылась от него в растрёпанные пряди волос.

Я снова прижалась щекой к окну. Мои слёзы продолжали бежать неиссякаемым потоком. Они капали на неопрятно задравшийся воротник моей куртки, на обнявшие колени руки и рукава, текли по стеклу. Они разрезали матовые островки, всплывавшие на стекле от моего дыхания, глянцевыми извилистыми дорожками. Я погружалась всё глубже и глубже в себя. Я четко осознавала, что осталось позади – как бы всё ни было, после всего этого, я уже никогда не буду прежней, как и моя жизнь. Вопрос был в другом – что я найду вместо утраченного, кого – вместо утраченной «себя»?…

____________________________________

Примечание переводчика:

*Рочестер (графство Кент, Великобритания) – небольшой, старый, приморский  городок (около 30 тыс. жителей), примерно в 50 км. от Лондона. Славен своими средневековыми замком и собором

Читать Главу 3. Виолет




Оставить свой комментарий


Рубрики

Архив

Страницы